Моя самая большая проблема в Sabbath была в том, что я ни на чем не играл и мне приходилось мычать или пропевать свои музыкальные идеи. А мои тогдашние коллеги не давали себе терпения попытаться их послушать. Рэнди был первым парнем, кто вообще посидел со мной и послушал мое мычание. Например, Suicide Solution - я проходил мимо комнаты Рэнди, а он как раз играл эти аккорды. Я сказал: "Классный рифф!", а он мне: "Какой еще рифф?". Я говорю: "Ну, тот, что ты только что играл". Мы развили эту идею и получилась песня.
Когда Рэнди пришел на прослушивание, я уже отчаивался. Из-за того, что я раньше пел в Black Sabbath, все кандидаты пытались меня ублажить именно такой музыкой. Но я всегда говорил - если есть чувство и вкус, все остальное приложится. А они были дерьмовыми гитаристами и я вежливо просил их отвалить и не тратить мое время.
Рэнди был очень вежлив. Мог бы уступить место старушке. А еще у него был свой стиль игры, и не надо было сидеть три часа, чтобы понять, что у парня есть класс и стиль. Рэнди был одной из супер-индивидуальностей, с которыми мне повезло встречаться. Он прекрасно разбирался в музыке. Я мог сказать: "Рэнди, я выдохся, нам нужен еще трэк для альбома, у меня уже едет крыша", и он говорил: "Не волнуйся, еще один мы сделаем".
Я думаю, что вершина Рэнди на Blizzard - это соло в Revelation (Mother Earth). Для него это был шаг вперед, и он знал, чего хочет. В первом британском турне он не мог достичь желаемого звука, и просто сходил от этого с ума. Он часами мог объяснять звукотехнику, что именно он хочет. Множество гитаристов знают, чего хотят, но не знают, как это сделать; а он знал абсолютно все о том, как он хочет звучать. Он был большим артистом - художником, его игра была просто красочной.
Diary был записан вскоре после Blizzard - этого хотела звукозаписывающая фирма. А когда ты постоянно в пути, у тебя никогда не будет времени сделать хорошую запись, и все заканчивается большими ошибками. Мы очень быстро записали Diary. Работа с Рэнди и Бобом Дэйсли (Bob Daisley) была необычным опытом для меня. По песням Diary, конечно, лучший из двух альбомов. Сведение было не слишком удачным, но мы в этом не участвовали - мы продолжили тур.
Рэнди говорил, что ему не нравилась его игра на Diary, но любой гитарист всегда критичен к своим соло. Я еще не встречал гитариста, который бы сказал "Здесь я сыграл круто, как бог". Я говорил Рэнди: "Боже, у тебя есть лучшее, что может быть у человека - ты играешь музыку. Играй и люби то, что ты делаешь". Но похоже, что никто из музыкантов, участвующих в записи никогда не будет доволен собой на 100%.
Когда мы записывали Crazy Train Рэнди трое суток сидел в студии. Меня это бесило. Я говорил: "Рэнди, играй то, что тебе подсказывает сердце. Играй так, как перед зрителями". Конечно, гитарист хочет поразить своей игрой других гитаристов. Я сказал тогда: "Слушай, мы не собираемся продавать пластинки другим гитаристам, мы здесь для того, чтобы продавать пластинки людям".
Помню, Рэнди не мог работать в наушниках, потому что не мог почувствовать музыку. Как будто играешь с корзиной на голове. Ему надо было стоять рядом с колонкой и играть, как на концерте, а трэк проигрывался целиком. S.A.T.O. записывался в страшной спешке. Это был тот случай, когда все нужно закончить за два дня - или же все пойдет насмарку. Мы выложились, чтобы сохранить эту вещь.
Никогда не забуду, как мы впервые сделали Goodbye to Romance. Я бродил по дому, мурлыкал эту мелодию. Я тогда фанател с Маккартни. Мне всегда нравились Тhe Beatles и Romance имеет битловский оттенок. So Tired на Bark at the Moon того же стиля. В любом случае, Рэнди позвонил домой матери и по телефону сыграл ей эту вещь. Вряд ли она хорошо услышала то, что он играл, но она ободрила его. Много вещей на Blizzard мы записали на старой мельнице в Уэльсе. Когда мы закончили Crazy Train, мы пошли в местную забегаловку и сыграли ее там. Когда народ начал заводиться, мы поняли, что это проймет и других. Для нас эта вещь всегда звучала отлично, но мы не были уверены, как ее воспримут другие.
Забавным было то, что в Over the Mountain Рэнди играл рифф Black Sabbath. Я сказал: "Ты знаешь, что это? Это первый рифф, который мы написали вместе в Sabbath!". А он вообще этого не слышал. Я очень удивился этому совпадению и подумал тогда, что то, что я делаю - беру Sabbath 1970-го, переношу в 1980-й и продолжаю дело.
Иногда Рэнди поражал меня своей непредсказуемой живой игрой. Порой его не интересовало, ложится ли его соло на аккордовый ход, он просто играл свои мысли.
У меня еще есть материал для концертного альбома, который мы собирались выпускать. Но я считаю, что время еще не подошло. Родители Рэнди еще скорбят. Сначала мы хотели выпустить двойной альбом - на одном диске новые вещи, на другом песни Black Sabbath. В соответствии с контрактом от нас требовался двойной альбом, а у нас никогда не было достаточно собственного материала, и нам приходилось играть вещи Sabbath. Когда Рэнди погиб, я был еще связан этим контрактом. Именно поэтому появился Speak of the Devil. Я ненавижу этот альбом и никогда его не слушаю. Фирма грамзаписи хотела, чтобы на одном диске зафиксировался Рэнди, на другом - Брэд Джиллис (Brad Gillis). Я не хотел этого, и не хотел делать альбом вещей Sabbath, но фирма взяла меня за яйца.
Когда-нибудь концертник с Рэнди выйдет. Я не выпущу его без согласия родителей Рэнди. Если они захотят - мы его выпустим. Здесь не стоит вопрос о качестве его игры. Это Рэнди Роудз, и есть очень мало его записей - хороших ли, плохих ли, или вообще никаких.
Многие спрашивают, каким вообще был Рэнди. Не знаю, что сказать. Кевин ДюБрау (Kevin DuBrow) знал одну его сторону, я другую. Мы оба знали его, но я не знаю Кевина, а он не знает меня. Но у нас была честь знать Рэнди. Не думаю, что два разных человека могут абсолютно сходиться во взглядах на одну и ту же персону.
День его смерти был как фильм Феллини. Это было безумно. Когда кто-то умирает от рака, задолго видно что человек уже плох. Элвис под конец жизни выглядел покойником. Но Рэнди только начинал жить и двигаться вперед. Если бы он просто ушел из группы, я бы благословил его. Я уже слышал кучу сплетен, о том что Рэнди собирался уходить от меня и возвращаться в Quiet Riot. Если бы так оно и было, я так бы об этом и сказал - в конце концов, у меня ни на кого нет прав. Но мне он никогда этого не говорил. Кевин ДюБрау (Kevin DuBrow) говорит, что Рэнди говорил ему то-то и то-то. Может быть Рэнди говорил ему именно это, но мне он говорил совсем другое. Все дело в том, что что бы ни говорили о Рэнди, его здесь нет чтобы это опровергнуть. Он умер слишком рано, он только начинал взрослеть. Вам бы послушать, как он играл на классической гитаре в свои последние дни. Однажды он мне сказал, что хочет уйти из рок-н-ролла и шоу-бизнеса. Я спросил: "С чего это вдруг? Ты же только почувствовал успех." А он сказал, что его это не волнует, и он хочет получить образование по классу классической гитары. Он купил испанскую классическую гитару за $2,000 и играл на ней день и ночь. Он жил ради гитары. В каждом городе он занимался с учителем. Он не считал себя вундеркиндом, просто хотел учиться. Фактически Diary of a Madman основан на классической теме, которую он разработал с одним из учителей. Я тогда подумал, что это убойная вещь, и мы сделали этот рифф, и насовали туда кучу "украденных" вещей. Конечно, фактически мы не воровали, но просто напихали туда кучу всякой всячины.
После смерти Рэнди его заменил Берни Торм (Bernie Torme). Он был гитаристом Иэна Гиллана (Ian Gillan). Гиллан присоединился к Sabbath, а Берни - ко мне до конца тура. Конечно, он не мог так играть на концерте - он вообще не мог отыграть концерт как следует. Но мне было необходимо продолжить тур. Я был настолько угнетен потерей Рэнди, что понял - если я сейчас не продолжу тур, то уже никогда не выйду на сцену. Я сказал, что даже если у нас не будет гитариста, мы продолжим тур. Мне понадобился год, чтобы отойти от всего этого. Не забуду встречи с матерью Рэнди. Я все время чувствовал это как свою вину и свою ошибку, хотя это, конечно, не так. И мне все время кажется, что если бы я проснулся, я смог бы его спасти.
Рэнди иногда был таким забавным. Однажды в Канаде, в одном из баров один парень весь вечер играл только "Мой Путь" (My Way). Рэнди пошел в свою комнату, взял свой усилитель Pignose, принес его вниз и начал изгаляться и над песней и над пианистом - его гитара выла и скулила. Я валялся на полу от смеха.
На наших альбомах собраны те песни, которые мы уже много раз играли на сцене. Только незадолго до своей смерти Рэнди начал работать над новым звучанием - его привлекал эффект "эхо". Он постоянно играл с этим эффектом, придумывал новые заморочки. Если бы он начал записывать сольные альбомы, он бы выпускал их по одному в неделю. В свою последнюю ночь он работал с классическими тональностями - он мог сутками работать над своим звучанием и при этом находиться в турне и играть концерты.